На встрече в формате ОПЕК+ в начале сентября новый министр нефтяной промышленности Ирана Джавад Оуджи рассказал о негативных последствиях американских санкций для нефтегазовой отрасли страны. Из-за ограничительных мер Ирану не удалось реализовать 1.8 млрд баррелей нефти на сумму более $100 млрд. Тем не менее, по словам Оуджи, США не смогут добиться своей цели, поскольку Иран продолжит поставлять углеводороды на мировые рынки и будет использовать для этого новые схемы обхода санкций.
Слова иранского министра прозвучали убедительнее на фоне новостей с Каспия. В августе Иран сообщил об открытии в своем секторе обширного газового месторождения. Новая структура была названа Чалус, и, по предварительным оценкам, в ней содержится 14.2 трлн куб. м газа и 18 млрд баррелей газового конденсата. Если цифры подтвердятся, то общие запасы газа в Иране увеличатся почти в 1.5 раза, и по этому показателю он поравняется с Россией. На данный момент Иран находится на втором месте в мире по доказанным запасам газа с 33.8 трлн куб. м голубого топлива.
В заявлении оператора месторождения Чалус Khazar Exploration and Production Company или KEPCO (дочерняя структура Национальной нефтегазовой компании) говорится, что находка в иранском секторе Каспия сможет обеспечивать 20% спроса Европы на природный газ. Объемы газа на месторождении Чалус в 1.5 раза превышают газовые ресурсы Азербайджана на Каспии и составляют 30% от общекаспийских. Эксперты KEPCO ожидают, что после начала разработки месторождения на нем будет обнаружена нефть.
Мировые издания признали открытие месторождения Чалус одним из важнейших событий на Каспии со времен большой корпоративной игры 1990-х гг. Начало эксплуатации структуры повлияет как на энергетическую политику в регионе, так и на отношения Ирана с соседями.
Хотя структура Чалус географически находится в иранском секторе Каспия, столь крупная находка вполне может спровоцировать разногласия между прикаспийскими странами. Конвенция о правовом статусе Каспийского моря 2018 г. оставила вопросы делимитации спорных месторождений на усмотрение соседей. Опасаясь конкуренции со стороны Ирана, Азербайджан и, в особенности Туркменистан, имеющий сложности с экспортом газа, могут актуализировать вопрос о принадлежности месторождений, статус которых точно не определен.
Поскольку Иран ориентируется на экспортные рынки Европы вполне вероятны конфликты с другими крупными поставщиками газа, прежде всего Россией. В период президентства Трампа мы могли наблюдать какое влияние на сложившуюся структуру отношений в Европе оказывает приход новых игроков. Иранский газ, безусловно, приведет к росту конкуренции с Россией, что может пошатнуть успешно развивающиеся отношения стратегического партнерства между Тегераном и Москвой.
Смежной с проблемой экспорта является вопрос о выборе экспортного направления. В условиях политической и экономической изоляции Ирана и отсутствия верифицированных данных по структуре Чалус сложно спрогнозировать по какому маршруту будет осуществляться экспорт газа. Но даже сейчас имеется несколько доступных вариантов.
Во-первых, иранский газ может пойти в Россию через Азербайджан, Туркменистан или Каспий на базе свопового обмена. В таком случае Москва охотно поможет Ирану с организацией добычи и поставок, но в результате европейский экспорт Ирана окажется в сильной зависимости от России, которая не намерена терять доли на рынке ЕС. Кроме того, Россия является поставщиком газа на китайский рынок, который также станет недоступным для Ирана.
Во-вторых, Иран может выбрать западное направление через Южный газовый коридор. Данный вариант наиболее легко реализуем в техническом плане, однако сопряжен с массой политических нюансов. В свое время экспорт каспийских ресурсов через Азербайджан, Грузию и Турцию был налажен при прямом участии США как альтернатива иранским и российским маршрутам. Хотя экономически он оказался не столь рентабельным, для Европы и США важно, чтобы он оставался независимым. Поэтому для того, чтобы западное направление стало доступно Ирану, необходима его полная политическая реабилитация на Западе, что в настоящих условиях представляется маловероятным.
В-третьих, весьма перспективным и безопасным для Ирана может стать строительство мощностей по сжижению газа в Персидском заливе. Данный сценарий Иран может реализовать при поддержке Китая, который проявляет высокий интерес к подобным проектам. Но Пекин будет стараться заполучить весь иранский газ по льготным ценам для себя. После подписания в марте 2021 г. Договора о стратегическом партнерстве зависимость ИРИ от КНР существенно возросла. По этой причине Тегеран не захочет передавать в руки Пекина еще один стратегический объект.
Наконец, в-четвертых, дополнительные газовые ресурсы структуры Чалус могут предоставить необходимые гарантии для реализации обсуждаемого с 1990-х гг. проекта трубопровода в Индию через Пакистан. С точки зрения геополитики, данный вариант является наиболее компромиссным и безопасным: Иран избежит столкновения с другими поставщиками и сможет минимизировать эффект санкций. В строительстве трубопровода в Индию Ирану готовы помочь Катар и Россия. Но проект такого масштаба потребует серьёзных капитальных вложений, которые Ирану будет нелегко привлечь с учетом состояния его экономики.
Международные санкции фактически законсервировали богатейшие запасы углеводородов Ирана, которые год от года продолжают расти. Их отсутствие на рынке выделилось в самостоятельный рыночный фактор. В условиях перепроизводства введение или изъятие дополнительных объемов энергоресурсов может существенно сказываться на ценах. Поэтому вопрос о снятии или продлении санкций против Ирана становится инструментом влияния на глобальные экономические процессы. И пока данный инструмент находится в руках США.
Иван Сидоров
Источник фото Iran Raises Estimates for Proven Oil, Gas Reserves | Financial Tribune
