В мире нет более родственного народа чем чеченцы и ингуши – один язык, одни обычаи, одна кровь. Мы один народ и даже на метафизическом уровне нет никаких предпосылок для изменения природы наших братских связей. Диалекты, которыми представлены нахские общества очень тонко определяют природу взаимоотношений различных тукхумов, в том числе отношения чеченцев и ингушей. Порой, слушая, как ингуш повествует о какой-либо ситуации, благодаря словам, которые обладают одним смыслом с чеченским языком, но имеют некоторое морфологическое различие, мы еще лучше понимаем суть вещей.
Но речь не об этом. Помнится, был такой сериал «Бандитский Петербург», в одном из эпизодов фильма, главный герой с братвой приезжает на стрелку с чеченской группировкой. Естественно все вооружены, и любой повод или неосторожное слово приведет к стрельбе и кровопролитию. В итоге представители двух групп не могут договорится по вопросу — еще секунда и начнется стрельба… И тут герой фильма задает вопрос: -Иса, а много шакалов в этом городе обрадуются, если мы перестреляем друг друга?. В результате договороспособность восстанавливается.
Представим себе ситуацию, когда в одной чеченской или ингушской семье умирает глава семейства, а сыновья не могут разделить двор, который находится в центре столицы и из-за двух метров участка начинают убивать друг друга. Какой же неувядаемой позорной славой покроется этот род! Когда будет заходить речь об этой семье, вайнахи всегда будут определять их репутационное место – это те, кто переубивали друг друга из-за куска земли.
Так сколько же «шакалов» обрадуются, когда чеченцы и ингуши дойдут до кровопролития. Да убережет нас Всемогущий Аллах от этого!
Представим среднестатистического чеченца и ингуша, который живет где-нибудь в Грозном или Назрани, укреплен в данной местности экономически, на уровне родственных и социальных связей и живет себе ни о чем не думая. Тут включает телевизор или открывает ютуб и видит, что из-за каких-то земель, о которых он не имел даже представления, где они находятся, начались митинги, ссоры, противостояние…
На Кавказе, в частности в пределах Чечни, Ингушетии, Осетии и Дагестана есть нерешенные земельные и приграничные вопросы. Когда-то их надо решить и этот процесс, который так или иначе имеет политическую окраску начался с Чеченской Республики и Ингушетии.
Исторической справедливости ради определим некоторые моменты.
Когда Джохар Дудаев передавал Сунженский и Малгобекские районы Ингушетии, то не возникло никаких вопросов со стороны ингушей. Все приняли это как должное. Чеченцы даже на уровне бытового разговора не высказали ни слова против. Ингуши не устраивали митинги и не кричали о том, что им не нужны подачки в виде двух районов, которые находятся в центре Кавказа и имеют очень выгодное географическое расположение. Что касается величины переданных территорий, то это не идет в никакое сравнение с 17-ю тысячами гектарами, которые по словам активистов митинга переданы Чечне. Потом возникает резонный вопрос, почему ингуши смирились с передачей Пригородного района Северной Осетии?!
Когда Рамзан Кадыров заговорил о неправомерности передачи Ингушетии Сунженского и Малгобеского районов, Евкуров заявил, что границы надо установить в устоявшихся формах и никто не возразил. Какие это формы и каким образом они устоялись, осталось за кадром. Экс-президент Ингушетии Руслан Аушев не заявил, выступая на протестных митингах, что эти два района были переданы Ингушетии по его просьбе, чтобы республика могла состояться как субъект Российской Федерации. Иначе Назрановскому району грозило присоединение к Северной Осетии.
Лозунги протестов медленно и верно от земли перешли к отставке Евкурова и правительства, которые допустили «такую вопиющую несправедливость, обмен или передачу исконно ингушской земли Чечне». Отодвинутые федеральным центром от управления республикой по тем или иным идеологическим или политическим соображениям, представители некоторых родов Ингушетии пытаются заполучить влияние во властных структурах и контроль над денежными потоками.
И вот, открываем интернет, начинаем слушать, читать и осмысливать это события, читаем комментарии и ужасаемся, сколько ненависти между чеченцами и ингушами, сколько нерешаемых противоречий и взаимных обид. С каждым комментарием пугаешься еще больше и начинаешь чувствовать пустоту, словно брат обиделся на тебя из-за мелочи и ушел навсегда. Приезжаешь в Назрань к родственникам, или звонишь своему другу в Карабулак и поражаешься глубокому взаимоуважению и крепким связям. Что это?
Однако есть много способов рассорить братьев. Веками и даже тысячелетиями глубинная связь чеченцев и ингушей, имея органическое переплетение сосуществовала в разных исторических ипостасях, носила разные названия – это мы сейчас чеченцы и ингуши, раньше были вайнахами и т.д., но никогда не изменяли одной парадигме – мы братья. Современный мир диктует свои условия — политика, геополитика, экономика и общество потребления, проникая в наше сознание, меняет общественный уклад, но никак не может изменить нашу кровь. Никто и никогда не дождется вражды между нами. Сколько бы не кричали на площадях и в интернет-сообществах.
Работа по определению границ между субъектами, которая начата руководством Чеченской Республики и Республики Ингушетия проводится под колоссальным давлением. При этом у всех существует понимание, что этот вопрос необходимо решить, дабы не оставить нашим потомкам еще одну нерешенную проблему взрывоопасного характера.
А. Батаев
