Когда Дмитрий Иванович Нехлюдов, герой романа Льва Толстого, отправился по этапам за Катюшей Масловой на каторгу, полный решимости жить соразмерно Евангелию, он наверняка испытывал немалое чувство собственного морального превосходства над насквозь прогнившим обществом. Не добившись справедливости от всепожирающей бюрократической государственной машины, Нехлюдов нашел единственный возможный вариант выхода из порочного круга – бегство, не то от себя, не то к себе и был очень удовлетворен своей маленькой духовной победой.
Уже после распада СССР другой великий российский художник, режиссер Алексей Герман, подводя в своей картине «Хрусталев, машину!» итоги ХХ в. для России также не нашел иного разрешения конфликта государства и личности кроме как, «отбросив рессоры», скрыться где-то в черном как уголь сердце глубинной российской империи. Сегодня же все стало гораздо проще – для того, чтобы продемонстрировать свою приверженность добру и прогрессивным идеям, больше не нужно отправляться в Сибирь, либо отдавать свое имение крестьянам. Достаточно лишь изменить аватарку профиля в социальных сетях.
Российское общественно-политическое сознание по-античному фаталично. Каждое, даже самое малейшей столкновение с несправедливостью политической системы, либо негативным проявлением российского общества воспринимается как последняя битва небес и ада. В нем (сознании) мир поделен на великое добро и бесконечное зло, существуют архивраги и архигерои, мученики и Иуды. Поставить все на зеро и проиграть, отправиться на каторгу за мужем-революционером или спиться и унизить святого только для того, чтобы отстоять свою личную правду, как сделал Федор Карамазов, считается чуть ли не единственной возможной реакцией на несовершенство жизни.
При том, что описанная модель социально-политического поведения предоставляет крайне благоприятную почву для создания вечных и бесценных образцов художественного творчества, она абсолютно непригодна для практического развития общества. По этой причине со времен Льва Толстого общественные процессы в России даже несмотря на более чем 70-летнюю историю развития в рамках коммунистической идеологии остаются на одном и том же уровне. Достижения мировой цивилизации и богатое культурное наследие помогают скрадывать неприятную правду о глубокой инфантильности российского общества.
Историки обычно объясняют этот научный факт природой подсечно-огневого хозяйства, которое долгое время было господствующей формой экономического производства, либо результатом татаро-монгольского правления, от которого московские князья переняли подходы к управлению государством и обществом, либо же просто-напросто влиянием холодного климата. В действительности же российская социально-политическая действительность, как и любая другая, есть не что иное как абсолютно рукотворный конструкт, у которого есть вполне конкретные авторы из числа российской интеллектуальной элиты.
Традиционно российская прогрессивная прослойка испытывает острейшую неприязнь ко всему «русскому». Ощущая себя всецело европейцами, они как правило тяготятся российской действительностью и предпочитают относится к ней как некоей абстракции, кошмарному сновидению, которое растворится, стоит лишь протереть глаза.
Будучи людьми крайне образованными и духовно богатыми интеллектуалы России создали уникальную культурную систему, которая оказывает колоссальное влияние не только на российскую, но и мировую цивилизацию, однако при этом они предпочитают игнорировать собственную значимость в контексте развития общественно-политических процессов в России. А между тем, именно поголовное увлечение российских мыслителей и писателей левыми идеями в XIX в. заложило основы для построения в России социализма, а не Ленин или Троцкий.
Итальянский философ Антонио Грамши считал, что интеллектуалы по самой своей природе являются парламентариями общества, однако российская интеллектуальная элита упорно не хочет брать на себя ответственность за развитие российской цивилизации. По этой причине вот уже несколько веков общество существует в подвешенном состоянии. Российские интеллектуалы предпочитают винить во всем пассивный народ или механистическое государство, отказываясь признать собственную сопричастность к российской истории. При этом дважды в критические моменты для России (в 1917 и 1991 г.) именно от их действий напрямую зависела дальнейшая судьба всей цивилизации.
К сожалению, случай с задержанием и освобождением журналиста Ивана Голунова стал очередным подтверждением данного тезиса. В едином порыве российские журналисты, руководители печатных изданий, артисты, художники и прочие «парламентарии общества» по Грамши выступили в защиту попавшего в сложную ситуацию сотрудника газеты «Медуза». На их призыв откликнулись «белые воротнички» большинства крупнейших городов России, приняли участие в митингах и шествиях, и общими усилиями спасли Голунова от потенциально несправедливого приговора.
Но на этом все закончилось. Тема уголовного преследования журналиста Голунова исчезла из информационного поля также быстро, как появилась, равно как ни малейшего внимания не было уделено другим несправедливо обвиненным или осужденным гражданам России, которым повезло чуточку меньше Голунова жить и работать за пределами московского Садового кольца. Либеральная пресса представила случай с Голуновым как большую победу гражданского общества, практически ничем не уступающую евангельской жертве Нехлюдова в «Воскресении», однако в действительности никаких практических последствий не последовало.
Ситуация оказалась вдвойне неловкой после того, как лидер либертарианского движения России Михаил Светов вынужден был провести повторный митинг в поддержку пострадавших от несовершенства российской пенитенциарной системы, чтобы хоть как-то оправдать существование российской политической оппозиции. Разумеется, инициатива Светова не получила даже части той поддержки, которую российская прогрессивная общественность оказала ранее журналисту Медузы.
В итоге жизнь вернулась в привычное русло, курс прежний. Солнце по-прежнему встает на востоке, а уроки российской политической истории так и остались невыученными. Современным Нехлюдовым, уютно устроившимся в прохладных офисных помещениях, кажется, что они совершили по-бродсковски важный поступок, спася в это знойное лето, отдельного человека, однако в действительности они совершили еще один семенильный шажок по спирали российской истории.
Иван Сидоров
