Как дойдет Грузия до парламентских выборов 2020 года?
Прошедшие президентские выборы в Грузии были самыми конкурентными и обостренными после 2012 года, с тех пор, как коалиция «Грузинская мечта» находится у власти. Провал в первом туре оказался сюрпризом в первую очередь для самой правящей партии. Появились признаки паники, когда как у оппозиции появилась реальная надежда на победу.
Когда перспектива поражения стала реальной, правящее руководство «Грузинской мечты» сделала шаги, от которых она долго воздерживалась. Нарушения были на протяжении всей предвыборной кампании, но по оценкам международных наблюдателей стандарты между первым и вторым туром упали очень резко – они были самые низкие после прихода этой партии к власти.
Такая обостренная кампания с одной стороны кажется странным, потому что согласно конституционным поправкам 2010 и 2017 годов у президента остались чисто представительские и церемониальные функции, но в реальности эти президентские выборы были репетицией парламентских выборов 2020 года.
У правящей партии точно есть повод для волнения. В последние месяцы «Грузинская мечта» резко потеряла репутацию. Доверие населения дошло до минимума. Первые признаки кризиса появились еще за полгода до выборов, когда Б. Иванишвили объявил о своем решении возвращаться в публичную политику и занял пост генерального секретаря правящей партии. Сделал он такой шаг для сбалансирования крайне непопулярных лидеров «мечты». Хотя он и до этого выполнял функцию неформального правителя страны. Поэтому еще и поражение на президентских выборах углубило бы противостояние и кризис внутри этой партии и общество обязательно восприняло бы это как начало конца правления «Грузинской мечты». На этот раз «мечтателям» удалось избавиться от такого развития событий, но выборы отчетливо показали все слабости правящей силы. С использованием незаконных методов во время предвыборной кампании партия власти потеряла последние остатки того морального преимущества, которого это партия еще имела над «Единым национальным движением» в глазах большой части населения.
Здесь можно предполагать, что раз «Грузинская мечта» выиграла выборы сейчас, с такими же методами сможет выиграть и в 2020 году. При наличии у правящей партии всех рычагов воздействия, насколько реалистичен приход оппозиционных сил к власти через демократические выборы, даже если они более популярны, чем правящая партия? Этот вопрос беспокоит многих.
Во времена правления М. Саакашвили многие также с подозрением смотрели на вопрос изменения власти через выборы. Именно поэтому победа «Грузинской мечты» стала большим сюрпризом в 2012 году. Но в отличие от сегодняшней обстановки тогда был другой расклад – административный ресурс ЕНД был сбалансирован фактически неисчерпаемыми финансовыми ресурсами миллиардера Б. Иванишвили. Сразу видно было, что без этих финансов у оппозиции не было шансов на успех.
На этот раз и административный ресурс, и финансовые возможности находятся в одних и те же руках. У нынешней же оппозиции нет такой же финансовой фигуры как Иванишвили. После избрания крайне непопулярной Саломе Зурабишвили на пост президента, появились признаки разочарования, что в такой небогатой стране как Грузия, у правящей политической силы всегда будет возможность подкупить или напугать нужное количество избирателей и таким путем каждый раз одерживать очередную победу. На вопрос, как можно противостоять такому раскладу, у оппозиции четкого ответа пока нет.
ЕНД этими выборами доказало, что имеет ресурс увеличить количество своих избирателей. Отсутствие такого ресурса считался самым большим недостатком этой партии. На самом деле за ЕНД дали свои голоса многие обиженные на правящую партию избиратели, т. е. люди, которые раньше имели даже неприязнь в отношении Единого национального движении.
Выборы также показали (и это тенденция наверняка продолжится), потерялась надежда, что на политическом поле появится какая-то третья сила, которая не будет связана ни с правящей партией, ни с ЕНД и отколовшейя от него Европейской Грузией. Такое мнение было популярно в обществе все эти последние годы. В этот период народ видел многих политиков, у которых были претензии на эту роль, но каждые выборы они проигрывали безнадежно. Причина этого наверно в том, что на политическом поле сегодняшней Грузии чувствуется острый дефицит новых политических идей. Также нет достаточного ресурса (политического и человеческого), которые создали бы новый политический центр.
То, что престол «Грузинской мечты» начал шататься это явно видно, но это вовсе не означает, что правящая партия обречена на поражение на парламентских выборах 2020 года. Для этого также нужно чтоб утвердилась сильная оппозиционная политическая сила, которая имеет претензию на замену «Грузинской мечты».
Сегодняшняя реальность такова – созданная вокруг ЕНД коалиция «Сила в единстве» недостаточно сильна, чтоб могла самостоятельно выиграть предстоящие выборы. У главной оппозиционной партии есть возможность победить лишь при координированных действиях с другими оппозиционными партиями. Для такой координации нужно два условия. Во-первых, Единое национальное движение не должно надеяться только на дееспособность своих партийных структур и активистов, а следует найти такие вопросы, по которым другие оппозиционные силы будут сотрудничать с ним. Во-вторых, нужно понимание со стороны других оппозиционных сил, что если они действительно хотят поменять действующую власть, то они обязаны сотрудничать с Единым национальным движением. Другого выбора нет.
Тем не менее, в последнее время влияние Михаила Саакашвили на руководство ЕНД медленно, но постепенно снижается и личность третьего президента не станет мешающим фактором для межпартийного сотрудничества. Пока что оппозиционные лидеры твердо убеждаются что, только игнорирование существования новоизбранного президента и требование досрочных парламентских выборов не приносит практических результатов.
В Грузии сегодня создалась реальность, согласно которой под полным контролем неформального правителя Б. Иванишвили находятся все самые высшие должностные лица государства – Президент Саломе Зурабишвили, Председатель Парламента Иракли Кобахидзе и Премьер-министр Мамука Бахтадзе. Все они на этих должностях оказались без нужного бэкграунда, реального политического влияния, и только по личному решению неформального правителя страны. Эти люди не продукты собственного политического прошлого. В результате получилось институциональное смешивание, когда центры институционального и фактического правления не совпадают друг с другом. А этот фактор является реальной проблемой для демократического развития государства.
Ни в политических кругах, ни в целом обществе нет особых ожиданий, что новоизбранный президент постарается внести хоть какие-то коррективы в политическом раскладе. С. Зурабишвили, чтоб не вызвать недовольства и гнев верхушки правящей партии, уже старается избегать от комментирования таких злободневных проблем страны, какими являются безработица и низкие доходы большинства населения, растущая коррупция, обанкротившая судебная система. Конечно, трудно представить, что она когда-нибудь представит на рассмотрение новые стратегические направления государственного развития или новую волну экономических и демократических реформ.
С. Зурабишвили поставила крест и на обещанный дипломатический прорыв в отношений с Россией. А такое ожидание искусственно создала «Грузинская мечта» во время предвыборной кампании, когда старалась убедить избирателей, почему они должны были сделать свой выбор на провластного кандидата. Согласно словам пятого президента Грузии во время январского визита в Брюссель, «из-за нынешней конфигурации и агрессивных настроении России, вести диалог с Москвой возможно только по инициативе и с участием Запада. Грузия выбрала путь евроинтеграциии не откажется от этого пути, потому что Россия не оставила нам другую альтернативу».
Уже декабрьская инаугурация новоизбранного президента, а точнее состав иностранных гостей показал, что эти выборы слишком дорого обошлись сегодняшним властям в контексте потери международной репутации. Отсутствовал на мероприятии представитель правительства США — главного стратегического партнера Грузии. Страны Европейского союза, и то далеко не все, были представлены на уровне замминистров.
А первые признаки, что западные партнеры не оставят провальные президентские выборы без реакции, уже появились в начале февраля. Представитель Атлантического совета Лара Линдерман в Вашингтоне в присутствии грузинских дипломатов заявила, что «значение Грузии для США обусловлено в первую очередь ее демократическим развитием, но если Грузия потеряет демократическое составляющее, то она исчезнет из повестки дня для многих западных стран, в том числе Соединенных Штатов».
С ней согласен и бывший американский посол, руководитель Евразийских программ Атлантического Совета Джон Хербст: «Многие люди в Вашингтоне волнуются, когда они видят регресс в вопросах демократии и реформ. Последние выборы не были хорошими для Грузии. Но если в дальнейшем это станет тенденцией, то это обязательно повлияет на отношения между двумя странами».
Верховный представитель Евросоюза по иностранным делам Федерика Могерини прямо указала, что от свободных и справедливых выборов зависит дальнейшее продолжение процесса членства в Евросоюз для Грузии.
В этом контексте странно выглядит и тот факт, что уже больше полгода США не назначают своего полномочного посла в Грузии, при этом американская сторона воздерживается сделать четкое объяснение этого.
В оппозиционных политических кругах с трудом говорят, в чем будет выражено в дальнейшем недовольство условного Запада, но реакция обязательно следует, в этом мало кто сомневается.
Гела Хмаладзе
