Последние несколько лет геополитическая обстановка на Кавказе претерпевает довольно серьезные перемены. Влияние Соединенных Штатов постепенно сокращается, в то время как существенно расширяют свое присутствие в регионе Россия, Иран, Турция и Китай.
По мере укрепления новых центров влияния, ослабевает вера региональных стран в способность Соединенных Штатов быть надежным партнером и гарантом безопасности. На текущий момент Азербайджан и Армения практически целиком прекратили процессы интеграции с евроатлантическими структурами[1]. Грузия пока остается строго привержена прозападному вектору, но в стране заметно активизировались силы, готовые пересмотреть стратегическое партнерство с Вашингтоном и возобновить отношения с Москвой.
Мощный удар по имиджу США на Кавказе нанесло недавнее решение администрации Трампа вывести войска из северо-восточной части Сирии. Грузия как наиболее близкое к зоне конфликта государство первой оценила его вероятные последствия. Начавшаяся турецкая военная операция «Источник мира» не только создала предпосылки для образования нового потока беженцев и возвращения криминальных элементов, но и спровоцировала серьезные опасения относительно дальнейших действий Анкары на Кавказе[2].
Некоторые локальные информагентства начали распространять данные о потенциальной аннексии населенной на треть мусульманами Аджарии Турцией в 2021 г. после окончания срока действия Карского мира. 17 октября посол Турции в Грузии Фатма Джерен Язган была даже вынуждена провести специальную пресс-конференцию, во время которой она заверяла грузинских журналистов в том, что у Турции нет намерений ставить вопрос о территориальной целостности Грузии и суверенитете Аджарской республики[3].
Актуализация аджарской темы в отношениях между Тбилиси и Анкарой свидетельствует не столько об агрессивных намерениях последней, сколько об истончении американского купола безопасности над Грузией. Многолетнее стратегическое партнерство перестало эффективно функционировать, в результате чего Грузия оказалась в уязвимом положении по отношению к соседям, а США на грани окончательной утраты влияния не только на Кавказе, но и на севере Ближнего Востока и в Центральной Азии.
Эта мрачная перспектива вынудила американский истеблишмент временно отложить фракционные разногласия и в оперативном порядке заняться проблемой американо-грузинского стратегического диалога. 22 октября Палата представителей Конгресса США единогласно проголосовала за предложенный республиканцем Адамом Кинзингером и демократом Джеральдом Конноли «Акт в поддержку Грузии», который находился на рассмотрении нижней палаты более 10 месяцев[4].
Как следует из названия документа, цель его заключается в стимулировании американской политики в Грузии. Обозначены четыре основные сферы сотрудничества: углубление военно-технических связей, укрепление кибербезопасности, противодействие «российской дезинформации и пропаганде» и создание зоны свободной торговли. Отдельно в Акте определена политика санкций против лиц, ответственных за нарушение прав человека на территории Южной Осетии и Абхазии. Тем, кто попадет в санкционные списки, будет отказано в получении американских виз, а все их активы, находящиеся на территории США, будут заморожены[5].
Через 180 дней после вступления Акта в силу Государственный департамент должен будет направить в обе палаты Конгресса информацию о состоянии американо-грузинского партнерского диалога по каждому из обозначенных пунктов. Военно-политическое сотрудничество на первом этапе предполагает увеличение поставок в Грузию американских вооружений и спецтехники. В дальнейшем предполагается разработать стратегию сотрудничества сроком на пять лет. Какие-либо сроки относительно зоны свободной торговли пока не оговариваются.
Для того, чтобы обрести юридическое действие Акт в поддержку Грузии должен быть утвержден Сенатом и после подписан президентом США. Но несмотря на это документ был восторженно принят в Грузии как оппозицией, так и представителями власти. Во-первых, он стал первым в американской законодательной практике, где Грузия рассматривается как самостоятельное направление политики, а во-вторых, он получил полную поддержку депутатов обеих партий. Министр иностранных дел Грузии Д. Залкалиани отметил в этой связи, что Акт в поддержку Грузии является «беспрецедентной законодательной инициативой в истории грузино-американского партнерства»[6].
Обозначенный Палатой представителей курс на сближение с Грузией Вашингтон поспешил подкрепить некоторыми конкретными действиями. 25 октября стало известно о том, что американская компания Conti International LLC, владеющая 42% долей в международном консорциуме Anaklia Development, остается в проекте. В августе пресс-служба компании сообщала о намерении руководства покинуть консорциум, что бы поставило крест на дальнейшей судьбе глубоководного порта Анаклия, но в новых реалиях американо-грузинских отношений это решение было пересмотрено[7].
22 октября в порт Батуми прибыл ракетный эсминец ВМС США Porter (DDG-78), способный нести ракеты SM-3, предназначенные для борьбы с баллистическими ракетами и спутниками на околоземной орбите[8]. 25 октября к нему присоединились суда ITS VESUVIO (Италия) и TCG AMASRA (Турция)[9]. Как сообщает посольство США в Грузии, боевые корабли НАТО прибыли в Батуми для проведения запланированных совместных учений с участием береговой охраны Грузии, целью которых является повышение совместимости грузинских войск с силами НАТО[10].
В этой связи возобновились живые обсуждения вопроса о членстве Грузии в Североатлантическом альянсе. Даже в период низкой активности США на Кавказе часть американского политического класса и военного командования неуклонно придерживалась линии на скорейшую интеграцию Грузии и НАТО. Эксперт Фонда «Наследие» (Heritage Foundation) Люк Коффи даже выступил со смелым предложением начать процедуру принятия Грузии в Североатлантический альянс по западногерманскому сценарию времен Холодной войны, т.е. без Южной Осетии и Абхазии[11].
Тем не менее, факт принятия Акта в поддержку Грузии свидетельствует скорее в пользу того, что идея интеграции Грузии в НАТО все-таки откладывается, а американо-грузинские отношения из области многосторонних контактов переходят на уровень прямого межгосударственного взаимодействия. Вашингтону необходимо обеспечить долгосрочное присутствие на Кавказе, и форсированное продвижение в регион Североатлантического альянса лишь помешает этой цели, поскольку негативно будет воспринято соседними странами и прежде всего Азербайджаном.
Грузия несомненно представляет высочайшую стратегическую ценность в рамках региональной политики США, поскольку является важнейшим кавказским плацдармом на черноморском побережье. Однако при этом дальнейшее продвижение в сердце Евразии зависит преимущественно от Азербайджана, которого еще в 1990-е г. З. Бжезинский назвал «вратами» в Центральную Азию.
Во внешней политике Баку придерживается двух важнейших принципов – многовекторности и нейтральности. Приоритетной задачей экономического развития для Азербайджана является превращение в узловой центр международного транзита, для которого связи по линии Запад-Восток важны не более чем по линии Север-Юг.
За последние три года Азербайджан существенно углубил связи с Россией и Ираном. Во время визита И. Алиева в Сочи для участия в XVI заседании клуба «Валдай» стало известно о том, что обсуждается вероятность организации нового маршрута из России через Азербайджан в Грузию и далее Турцию. Этот проект открывает уникальные возможности для региональной кооперации, которая обещает быть выгодной для всех участников.
Вмешательство США в кавказскую политику с североатлантической повесткой помешает реализации этих планов и на неопределенный срок заморозит многие региональные политические и экономические процессы. Конечно, таким образом Вашингтон не допустит укрепления своих конкурентов на Кавказе, однако при этом существенно ограничит и собственную политику. Поэтому с учетом текущей расстановки сил на Кавказе США будут действовать, строго придерживаясь обозначенных в Акте в поддержку Грузии принципов, внося необходимые коррективы и дополнения в зависимости от изменения ситуации в регионе.
Иван Сидоров
