Геополитическое наступление Турции в Восточном Средиземноморье не осталось без ответа. Для противодействия турецкой экспансии организована коалиция заинтересованных государств из числа Франции, Египта, Греции и Кипра. Координационным центром новой антитурецкой лиги стал Париж.
Север Африки и Передняя Азия исторически были важными направлениями французской колониальной экспансии. Египет рассматривался французской короной в качестве перевалочного пункта, открывающего доступ к вожделенной Индии и далее к Юго-Восточной Азии (Французский Индокитай), где также были велики интересы Франции.
Строительство Суэцкого канала, которое запланировал еще Наполеон Бонапарт, является одним из важнейших экономических и политических событий XIX в. До франко-прусской войны Франция практически единолично управляла Суэцким каналом, а после совместно с Англией, рассматривавшей его как важнейший стратегический маршрут в Британскую Индию.
Важно отметить, что Северо-восток Африки и Восточное Средиземноморье, куда были направлены колониальные устремления европейцев, не был бесхозной территорией. С XVI в. господствующей силой в регионе оставалась Османская Империя, поэтому успех европейцев строился на потерях Порты. Это послужило одной из причин вступления Турции в Первую мировую войну на стороне Германии, из которой она вышла обескровленной и лишенной практически всех заморских владений.
Процесс деколонизации начавшийся в Африке после Второй мировой войны ликвидировал формальный повод для великодержавных противоречий. Получившие суверенитет колонии теперь могли выстраивать дипломатические отношения с любыми внешними партнерами. Но бизнес- и политические противоречия держав остались прежними, а потому относительное спокойствие, установившееся в регионе, оказалось внешним.
Турецко-ливийское соглашение о морской границе, подписанное в ноябре 2019 г., как гром среди ясного неба раскатилось над всем Восточным Средиземноморьем. Политика неоосманизма, о которой долгое время говорили турецкие ястребы, наконец приобрела реальные очертания. По договору между Анкарой и Правительством национального согласия Ливии, огромный участок восточной части Средиземного моря переходит под их полный контроль, нарушая тем самым установленный международным правом порядок делимитации. Учитывая состояние современной Ливии соглашение фактически закрепило турецкое господство в регионе.
При поддержке Турции ПНС наконец смогло перехватить инициативу у Ливийской народной армии Халифы Хафтара и одержать ряд крупных военных побед, самой заметной среди которых стал захват авиабазы Аль-Ватия. После этого ПНС отказалось от Каирской инициативы, плана мирного урегулирования, разработанного Египтом, и объявило о том, что вернется к переговорам только после того, как ЛНА будет выбита из Сирта, где находится главный ливийский нефтяной экспортный терминал, и Эль-Джуфры, где расположена крупнейшая авиабаза в стране. Таким образом, Турция продемонстрировала миру не только желание, но и готовность военными средствами отстаивать свои интересы в Ливии.
Первую половину 2020 г. Египет, Греция и Кипр провели в активных политических консультациях. Деятельность Анкары в Восточном Средиземноморье сильнее всего ударяет по их позициям, поэтому сразу после формирования турецко-ливийского союза образовалась антитурецкая коалиция Египта, Греции и Кипра. Неоднократно страны выступали с совместными нотами в адрес Турции, что, однако, не остановило Анкару. После того, как в начале июня турецкие специалисты начали бурение на греческом участке шельфа, союзники перешли к более решительным действиям.
Президент Египта Абдель ас-Сиси объявил о намерении Каира вмешаться в военный конфликт в Ливии на стороне ЛНА, с целью защитить западные границы и не допустить формирования в соседней стране очага нестабильности. О готовности военными средствами противостоять агрессии Турции сообщило Министерство обороны Греции.
В этот момент заметно активизировалась Франция. Хотя Париж официально не поддерживает ни одну из сторон ливийского конфликта, для него крайне важно сохранение в регионе преобладающих позиций для свободной реализации политических и бизнес-проектов. Турецкое наступление уже помешало планам бурения французской Total (совместно с итальянской Eni), и в дальнейшем убытки Франции, с учетом потери контроля над торговыми путями, продолжат расти.
Франция наряду с ОАЭ присоединилась к антитурецкой лиге Египта, Греции и Кипра, скрепив союз Совместной декларацией от 11 мая. Страны осудили незаконные действия Турции на греческом и кипрском шельфах и потребовали от Анкары соблюдать национальный суверенитет прибрежных стран. Турецко-ливийские Меморандумы о морских границах и военном сотрудничестве также были признаны нарушающими международное морское право и эмбарго ООН на поставку вооружений в Ливию.
Ливийское оружейное эмбарго послужило поводом для острейшего военного кризиса между ВМФ Франции и Турции. 10 июня французский фрегат Courbet, осуществляющий в Средиземном море контроль за судами в рамках операции НАТО «Морской страж», попытался проверить три турецких судна. В ответ на это корабли турецких ВМС активировали радары орудийной наводки, за чем, как правило, следует открытие огня. По версии турецкой стороны, Courbet осуществлял опасное маневрирование, и радары были задействованы лишь для того, чтобы избежать столкновения. Тем не менее, обеими сторонами инцидент трактуется как военный.
Особенно неприятными описанные события видятся в свете того, что Франция и Турция являются членами блока НАТО, который взял на себя функцию контроля за потоком вооружений в Ливию. Президент Франции обратил на это внимание на специальном совещании Североатлантического альянса 17 июня, повторив ранее высказанный тезис о «смерти мозга НАТО». Тем не менее, никаких действий по ликвидации конфликта со стороны блока не последовало, а потому Париж объявил о временном приостановлении участия в операции «Морской страж» по обеспечению безопасности в Средиземном море.
26 июня французский лидер обсудил ситуацию в Ливии с президентом России В. Путиным. В контексте алиенизации Франции в НАТО Макрон рассчитывает на поддержку независимого сильного игрока в регионе. Россия, занятая поддержанием мира в Сирийской республике, стремится сохранять дистанцию от ливийских событий, однако в случае роста угроз со стороны Турции российским интересам, в частности российским базам на средиземноморском побережье, Москва может перейти к более активным шагам. Взаимопонимание в российско-французском диалоге достигнуто.
В свою очередь Турция в ливийском вопросе пользуется широкой поддержкой США, которые рассматривают конфликты в Ливии и Сирии в качестве элементов единой ближневосточной стратегии. По заявлению министра иностранных дел Турции М. Чавушоглу, отношения между странами укрепились после февральского наступления на Идлиб. Поэтому даже в разгар политического конфликта с Францией Турция не прекратила свои политические мероприятия в Ливии. 17 июня Триполи посетила представительная делегация во главе с М. Чавушоглу. 22 июня в Ливию была отправлена турецкая военная делегация.
Конфликт между Францией и Турцией в Восточном средиземноморье находится на самой начальной стадии. 13 июля по инициативе Парижа состоится встреча министров иностранных дел ЕС, на которой французская дипломатия будет добиваться усиления санкционного режима против Турции. Ранее введенные европейцами ограничения Франция считает недостаточными. Турция в свою очередь отказывается признавать свою вину и требует в лице министра иностранных дел извинений от французской стороны по поводу инцидента с фрегатом Courbet.
Учитывая исторический и региональный контекст, потенциал франко-турецкого конфликта достаточно велик. Он будет оказывать влияние не только на региональную политику в Восточном средиземноморье, но и на трансатлантические отношения по линии НАТО и европейскую интеграцию. Внешнполитические векторы Парижа и Анкары разошлись так сильно, что дальнейшее их сосуществование в рамках единых интеграционных структур становится проблематичным. Это целиком совпадает и с глобальным процессом трансформации Североатлантического альянса, который Макрон охарактеризовал как «смерть головного мозга», а Вашингтон рассматривает как необходимый шаг для повышения эффективности блока в плане реализации американских внешнеполитических интересов.
Иван Сидоров