Апрельская миссия Блинкена в Китай не принесла ожидаемого результата. Глава американского Госдепартамента получил очень холодный прием, а его ультиматум был отвергнут. Американо-китайские отношения продолжили деградировать, а альянс Китая с Россией укрепляться. В то же время за прошедшие 4 месяца положение демократов сильно ухудшилось: после июльских провальных дебатов и неудачного покушения на Дональда Трампа им пришлось заменить утратившего доверие Байдена на получившую сразу же массу авансов от левой прессы Камалу Харрис в роли кандидата на президентские выборы в ноябре. Для политической валидации имеющей очень спорную репутацию в американском обществе Харрис, демократам понадобился яркий внешнеполитический маневр. Его автором был выбран советник президента США по национальной безопасности Джейк Салливан, который 27 августа отбыл в Китай.
Перед отлетом Салливана в Пекин агентство Reuters сообщило, что администрация Байдена перешла к более «прямой дипломатии» по отношению к Китаю, и что в случае победы Харрис продолжит этот курс. Фактически это было предупреждение для китайской стороны, что в отличие от мягкого Блинкена, Салливан будет более настойчив и убедителен. Сразу же обозначилось, что госсоветник везет пакет угроз и требований, при этом бить американцы намеревались в самую уязвимую точку Китая – в экономику, которую продолжает лихорадить от последствий пандемии и кризиса на рынке недвижимости. Американская и китайская экономики по-прежнему сильно взаимозависимы, поэтому рычагов влияния у Вашингтона остается предостаточно. Китайцы были готовы к тяжелому разговору, и свою переговорную позицию обозначили как стремление к «более эффективному управлению рисками» между двумя странами.
Визит Салливана в Китай продолжался с 27 по 29 августа. Американский госсоветник встретился не только с главой МИД КНР Ван И, но и с заместителем председателя Центрального военного совета КНР Чжан Юся (ключевая фигура в военном руководстве Китая), и с председателем Си Цзиньпином.
Официальные цели визита декларировались очень расплывчато, поэтому довольно сложно судить о том, насколько он оказался результативным. Белый дом определил главную задачу поездки Салливана в том, чтобы согласовать личную встречу Байдена и Си Цзиньпина – «Сонный Джо» очень хочет уйти из большой политики на мажорной ноте. Частично с этой задачей Салливан справился, поскольку было объявлено о том, что в ближайшее время между лидерами США и КНР состоится телефонный разговор, а встретиться они могут либо на саммите Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества, либо на встрече G20.
Что же касается основной переговорной повестки, то она осталась преимущественно негласной. Салливан является сторонником т.н. «тихой дипломатии», предпочитая решать важные вопросы, не делая лишней шумихи. Однако за несколько дней до начала миссии Салливана было объявлено о принятии новой ядерной доктрины США, в которой учтены риски «скоординированного ядерного столкновения с Россией, Китаем и Северной Кореей». Таким образом в Поднебесную американский эмиссар прибыл с мягкими речами и большой рузвельтовской дубиной за спиной.
Ни американцы, ни китайцы не скрывали, что на переговорах между ними возникли глубокий расхождения из-за украино-тайваньского комплекса: для демократов США изменение подхода к украинскому конфликту также немыслимо, как для Китая уступки в вопросе принадлежности Тайваня. Сразу после отъезда Салливана Пекин объявил о запрете с 1 сентября экспорта компонентов для дронов, которые покупает Украина для налаживания своего производства. Сам государственный советник на итоговой пресс-конференции подтвердил, что прогресса по украинской проблеме достичь не удалось. Как в общем-то и по всем другим.
Салливан отметил во время общения с журналистами, что в целом американо-китайские отношения находятся в режиме ручного управления. «Прямая дипломатия» нужна США и КНР (и прежде всего США) для того, чтобы время от времени выпускать пар, однако военно-политическая обстановка в зоне пересечения их интересов постоянно накаляется, как, например, перед визитом Салливана, когда возле спорных островов Спратли в Южно-Китайском море произошло очередное столкновение между китайским и филиппинским боевыми кораблями. Ранее во время визита в Канаду Салливан убедил канадское правительство ввести санкции против китайских производителей электромобилей, хотя в Пекине он отрицал, что США имеют к этому хоть какое-то отношение.
И, пожалуй, самое циничное в американской переговорной позиции – это тайваньская линия. В конце июля Байден сообщил о том, что США переходят к «украинской схеме поставок вооружений для Тайваня», однако в Пекине Салливан заявил, что США строго придерживаются принципа «Одного Китая», и что данная политика принесла отличные результаты и «помогла сохранить мир в тайваньском проливе».
Учитывая открытый конфронтационный настрой Вашингтона по отношению к Пекину – переговоры нужны лишь потому, что Америка испытывает огромное количество проблем в том числе из-за созависимости с Китаем – любая дипломатия будь то «прямая» или «тихая» не даст серьезных результатов. Поэтому со своей главной задачей – совершить киссинджеровский маневр, вынудив Китай отказаться от союза с Россией, Салливан не справился. Руководство КНР также понимает, что конфликт со Штатами неизбежен – уступки и мелкий торг могут лишь отсрочить его. К тому же китайцам невыгодно договариваться с проигрывающими, кем сегодня и являются демократы, особенно принимая во внимание тот факт, что в китайской политической культуре время работает на ожидающего.
А. Сагаипов
